Блоггеры издают книги, клерки выступают как танцоры на чужих корпоративных вечеринках, инженеры-строители устраивают фотовыставки, — говорит московский телевизионный продюсер Людмила. — Наверное, это общая тенденция: рост непрофессионализма. Время такое“.

В детстве Людмила (фамилия не упоминается по ее просьбе) мечтала быть балериной, но танцевать не могла по состоянию здоровья. Потом проблемы миновали, но время для того, чтобы учиться балету профессионально, было упущено. И Людмила начала танцевать, уже будучи студенткой. Сначала ради развлечения, потом стала выступать. Через три года она уже учила танцевать других, получила преподавательский сертификат. “Это просто еще одно образование, — считает она, — некий вызов самой себе: смогу ли? И гарантия "на черный день" или на случай, если я решу радикально изменить свою жизнь”.

Таких, как Людмила, по мнению Марины Ничипоренко, руководителя группы Sales & Marketing кадровой компании, становится все больше. Днем эти люди сидят в офисах, управляют компаниями или проводят научные исследования. А в свободное время выступают с концертами, ведут телевизионные программы или дают психологические консультации: живут двойной жизнью, а иногда и строят двойную карьеру.

Доктор Блюз

Группа “Черный хлеб и Доктор Аграновский” — одна из самых известных российских блюзовых команд — существует с 1998 года. Слово “доктор” в названии — реальная научная степень. Ученый-вирусолог, заведующий сектором молекулярной вирусологии биофака МГУ Алексей Аграновский в 40 лет защитил докторскую диссертацию, а в 44 организовал собственный блюз-бенд. “Если Нобелевская премия не торопится, почему бы не довольствоваться Grammy”, — смеется доктор.

“Когда человек мне интересен, я представляюсь альпинистом, чтобы вызвать ответный интерес и завязать беседу, — рассказывает Александр Одинцов, генеральный директор петербургской строительной компании "Северное РСО" и мастер спорта международного класса по альпинизму. — Если нет, говорю, что я бизнесмен. Это позволяет быстро оборвать разговор”.

Вадим Титов представляется как научный сотрудник, но совсем не удивляется, когда у него просят автографы. Вадим работает социологом в Центре независимых социальных исследований и образования, пишет диссертацию по юриспруденции, но вечерами ведет программу “Времечко” на иркутском телеканале “Город”.

Управляющий московским компьютерным магазином НПО “Техника-Сервис” Юрий Ким-Серебряков начал снимать четыре года назад, когда купил первую любительскую камеру. Потом съемок стало больше, камеры сделались сложнее. Через Интернет удалось продать несколько фотографий, сделанных на горнолыжном курорте во время отпуска. Друзья попросили снять их свадьбу… Теперь Юрий делает все — от репортажей до студийной съемки и готовит к открытию вторую персональную выставку.

“Компьютерами я занимаюсь двадцать лет, это огромная часть моей жизни. И мне это тоже нравится. Зачем бросать то, что любишь?” — говорит он.

Ночная работа

Желание реализовать все свои способности — стимул для того, чтобы начать строить карьеру в разных областях. По мнению Ольги Пестун, психолога и консультанта по подбору персонала, это свойственно людям энергичным, талантливым, которые не могут найти применение всем своим силам в одной сфере.

“Среди людей, ведущих двойную жизнь, больше всего менеджеров высшего и среднего звена, — считает Ольга. — Людей, которые приложили усилия, чтобы подняться по карьерной лестнице, и вдруг поняли, что делают очень скучное дело. Но которое, к счастью, оставляет им достаточно времени, чтобы заниматься чем-то для себя”.

Рецептов поиска второй профессии нет. Чаще всего она развивается из хобби, которому поначалу не придается особого значения. Но в какой-то момент человек уже не может определить, какое из занятий для него более важно. “В сленге черных музыкантов есть понятие "дневная работа" (day gig), — говорит Аграновский. — Поставить дневную или ночную работу на первое место мне сейчас трудно. В МГУ у меня гранты, студенты, аспиранты, масса дел. Но и блюз для меня не просто расслабленное занятие ради удовольствия: мы играем в хороших клубах, ездим в другие города, участвуем в фестивалях, много репетируем”.

Кому это не нравится

По мнению Ольги Пестун, меньше всего склонны заниматься двумя делами хозяева собственного бизнеса: им обычно просто не до того. Однако и остальным не всегда легко совмещать несколько профессий. Основные проблемы — нехватка времени и необходимость быстро переключаться. “Телевидение по сути поверхностно, — говорит Вадим Титов. — Часто после эфиров у меня остается впечатление, что я прошелся по верхам. Хочется заняться чем-то глубоким, аналитическими исследованиями, например. Но времени на это уже нет. Днем я должен быть на работе, ровно в восемь вечера — в студии. День оказывается разорван, постоянно приходится держать в голове встречи, тексты, невозможно сосредоточиться на чем-то одном”.

Большинство рекрутеров не верят, что можно совмещать разные профессии и при этом быть успешным в обеих. По словам Марины Ничипоренко, работодатели редко интересуются графой “хобби”, но ко второй профессии в любом случае относятся отрицательно: “Никому не понравится, что у сотрудника есть что-то, чем он не готов поступиться”.

Изменить судьбу

Строго говоря, многие “вторые профессии” на поверку, конечно, оказываются пусть и очень серьезным, но хобби: хотя бы потому, что в большинстве случаев они не приносят денег, а наоборот, становятся делом весьма затратным. “Жить полной жизнью я могу только в горах.

А чтобы подниматься в горы, нужны деньги. Их я и зарабатываю на земле“, — признается Александр Одинцов и добавляет, что не раз жертвовал прибылью ради поездок в горы. “На основной работе меня интересует только зарплата, — вторит Ирина Озерова, московский программист и обладательница колоратурного сопрано, в свободное время берущая уроки вокала, — и делать карьеру я прекратила, когда поняла, что зарабатываю достаточно, чтобы оплачивать занятия тем, что мне интересно. От предложений, которые не оставляли времени для музыки, пришлось отказаться”.

Гораздо реже вторая профессия приносит деньги, иногда значительные. “Фотография приносит мне денег на порядок больше, чем основная работа, — рассказывает Юрий Ким-Серебряков. — Конечно, приходится иногда идти на компромиссы и снимать только ради денег. Но это поднимает мою самооценку как профессионала, который может в заданные сроки выдать готовый продукт”.

Но и в остальных случаях “второе дно” дает человеку неоценимое чувство удовлетворения: “Когда жизнь развивается в двух параллельных направлениях, — говорит Титов, — то исчезает ощущение, что вечно катишься по одним рельсам. И чувствуешь себя защищенным, потому что всегда сможешь выбрать что-то одно”.

И лишь немногие готовы (по крайней мере, на словах) пожертвовать благополучием ради любимого дела: по мнению Ольги Пестун, в России дауншифтинг (сознательный отказ от успешной карьеры и сопровождающих ее материальных благ) чаще встречается на страницах журналов, чем в реальности: “Желание бросить работу и уйти во фриланс-фотографы или фермеры сродни мечте принцессы, видящей на лугу пастушку и мечтающей быть на ее месте. Это легко, и думать об этом приятно. Но мечтами все обычно и заканчивается”.

Марина Ничипоренко вообще не считает дауншифтинг явлением: “За 10 лет работы в HR я видела всего пару случаев, когда люди соглашались на зарплату, меньшую хотя бы на доллар”. И только однажды ее клиент, тридцатилетний обладатель МВА, делающий, по словам Ничипоренко, блестящую карьеру, перешел с позиции “финансовый директор” на должность “специалист по тюнингу мотоциклов” с зарплатой в 15 раз ниже. “Это моя мечта сбылась”, — восторженно сказал он изумленным сослуживцам.

Решиться на дауншифтинг обладателям двойных профессий тяжело: мало кто может позволить себе лишиться заработка и рискнуть привычной жизнью. Кроме того, по мнению Людмилы, самореализация должна давать какие-то видимые результаты: деньги, признание, а не только повышать самооценку. Поэтому лично для нее уход с высокой должности в крупной телекомпании возможен только в том случае, если она сможет открыть собственную школу танцев.

Подтолкнуть к дауншифтингу могут внешние обстоятельства. К примеру, московское представительство крупной британской общественной организации, где работает финансовым менеджером Юлия, через два месяца должны расформировать. Вместо поиска новой должности она хочет попробовать себя как фриланс-фотограф. “Вопрос престижа не актуален, работа фотографа в моем понимании престижна, — говорит Юлия. — Но мне необходимо сохранить нынешний уровень дохода. Если бы не это, я бы всеми силами пыталась начать все с нуля”.

“Карьера — это теплая, уютная паутина, — считает Марина Ничипоренко. — Статус, престиж, зарплата, в уме потраченная на несколько лет вперед… Из этой паутины не вырваться. Бросать карьеру и начинать ее заново могут только те, кто одинок, равнодушен к деньгам и очень-очень силен”.