В одном коллективе было принято каждое утро собираться на летучки. Обычно на такой летучке сотрудника Иванова ругали за то, что он не доделал вчерашнее задание, Петрова — за то, что опять допустил какие-то ошибки в оформлении документов (всегда за вами надо все проверять, ворчал начальник), Семенову говорилось, что хотя он сделал все вовремя и аккуратно, но мог бы сделать больше. На это Иванов отвечал, что сегодня все наверстает, Петров оправдывался тем, что его всегда торопят и у него нет возможности проверить документы трижды, как нужно было бы, а Семенов просто морщился. Остальные сотрудники помалкивали, но настроение у всех с утра было испорчено. А начальник приговаривал: “Мы же единый отдел, у нас общее дело, мы должны работать как часы!”

Потом этот начальник, к радости сотрудников, перешел в другой отдел, а начальник новый, не желая нарушать традицию, собрал с утра сотрудников и сказал: “Если у кого-нибудь есть замечания или просьбы друг к другу или ко мне, их сейчас можно высказать”.

Тогда Иванов набрался смелости и попросил, чтобы ему дали задание на несколько дней вперед: он сам распределит работу, как ему удобно. Семенов, который обычно получал на доработку документы от Петрова, предложил Петрова не торопить и дать ему возможность трижды, как он хочет, проверить оформление:

— Если он, как всегда, будет все делать в спешке, потом работу придется переделывать, так что скорее не будет.

Новый начальник со всем согласился и сказал:

— Отдел — единый организм, нам нужно приспосабливаться друг к другу.

После этого новый начальник постарался выяснить, в какие рабочие моменты и в чем сотрудники зависят друг от друга, предложил обратить на эти моменты особое внимание и обещал взять их под контроль.

— А в остальном, — подытожил он, — каждый волен строить работу так, как ему удобно.

Мне он потом рассказывал:

— У разных людей разный ритм работы. Одному лучше работается с утра, на свежую голову. Другой, наоборот, долго раскачивается, зато потом, когда разойдется, успевает гораздо больше. Многие сотрудники зависят в работе от настроения: если настроение с утра в отделе хорошее, если удалось обменяться с коллегами парой шуток, а через часик еще и кофе попить, то и дело спорится.

Психологи выяснили, что дневное бодрствование так же, как и сон, имеет фазы: фазу ясного сознания и наибольшей работоспособности регулярно сменяет фаза вялости, когда внимание ослабевает, а потом опять наступает продуктивное время. Чередование этих фаз у разных людей происходит по-разному, зависит от многих факторов, так что опытный работник умеет к этому приспосабливаться. Если же ломать себя — а еще хуже, если эту тонкую настройку человека ломают извне, — это чревато многими потерями: продуктивная фаза не будет использоваться, а работа, сделанная в “вялой” фазе, рискует быть выполненной кое-как.

Другое дело, если требуется коллективная работа, соединение усилий нескольких людей. Здесь многое зависит от эмоционального настроя. В традиционных обществах в таких случаях выручала песня. Но и теперь, даже при работе в офисе, где особенно не распоешься, многое можно сделать. Одна знакомая рассказывала мне:

— Я работаю с подругой, нам часто приходится вместе оформлять и проверять документы. И мне так хорошо с ней работается: она, когда передает какую-нибудь бумажку, обязательно посмотрит, улыбнется, иногда скажет что-нибудь приятное. Я тоже даю ей почувствовать, что замечаю ее, что мне рядом с ней весело и приятно. А иной человек так на тебя взглянет, когда ему работу передаешь, будто одолжение делает. Или сидит хмурый. Спросишь, в чем дело, а он говорит: “Спартак” вчера проиграл“. Легче мне, что ли, от этого “Спартака”?

У суфиев есть поговорка: “Чтобы дело получилось, нужно, чтобы в правильное время в правильном месте собрались правильные люди”. Тогда и дело сделается, и людям хорошо будет.

В жизни идеальные обстоятельства складываются не так часто. Но отчего бы не подкорректировать в этом триединстве хотя бы себя, любимого?