Ущерб от одного преступления в России в пять раз выше среднемирового: $12,8 млн против $2,4 млн. Доля страдающих от внутреннего воровства в России тоже больше мировой — 59% против 43% (в Центральной и Восточной Европе — 50%). Объем глобального воровства — $4,2 млрд.

Опрошено было свыше 5400 фирм, в том числе 125 крупных предприятий из России. Опрос проводится раз в два года.

Самый распространенный способ воровства — это не дача и получение взяток (34%), а присвоение активов (43%), отмечает один из авторов исследования, Ирина Новикова. Этим занимаются как сотрудники, так и люди извне при помощи недобросовестных работников. Российский корпоративный вор — это в 89% случаев молодой мужчина, как правило, с высшим или незаконченным высшим образованием. «Высокая квалификация расхитителей и недостаточный уровень прозрачности компаний — вот причины того, что ущерб от мошенников в России выше, чем в мире», — полагает Новикова.

К тому же воры легко отделываются: в России дело часто ограничивается переводом на другое место работы (см. график).

Однако рост показателей преступной активности не должен только расстраивать, говорит партнер PwC Роджер Стэнли: «В компаниях укрепляется система внутреннего аудита, увеличивается количество выявленных преступлений и доля обнаруженного ущерба от них».

Внутренний аудит в компаниях действительно укрепляется, как и связь этих подразделений со службами безопасности, подтверждает эксперт в области экономической безопасности Александр Доронин.

А наказание ворам не соответствует масштабам преступлений, согласен менеджер, работавший в российской «дочке» иностранной инвесткомпании. Он приводит такой пример: несколько лет назад топ-менеджер из числа иностранцев присвоил $2 млн, но был лишь отозван в головной офис, ему даже не пришлось возмещать ущерб.

В одной крупной компьютерной компании недавно выяснилось, что ее сотрудники работают за компьютерами конкурента, приобретенными за откат. Хотя эта компания занимается сборкой компьютеров. Виновников просто уволили, до суда дело не дошло.

Чтобы собрать доказательную базу о внутреннем преступлении, все корпоративные процессы должны быть формализованы, а сама компания — безупречна с точки зрения законодательства, отмечает первый замгендиректора Energy Consulting Марина Малыхина.